Ниндзя в тени креста - Виталий Гладкий

Гоэмон стоял у борта галеона и волновался так, как никогда прежде. Удивительно, но из глаз, помимо его воли, даже потекли слезы! А ведь Гоэмона отучили плакать еще в младенчестве. Украдкой оглянувшись – уж не заметил ли кто из матросов или пассажиров галеона эту временную слабость – он быстро смахнул соленые капли с лица и постарался успокоиться, хотя это было довольно сложно.

Он сильно изменился с тех пор, как покинул родину. Даже ростом стал выше, не говоря уже о внешности, и в плечах раздался. Да и костюм его был чисто европейским, словно у какого-нибудь испанского гранда, – черный с серебром. А на груди ярко светилась золотая цепь с мальтийским восьмиконечным крестом. И команда, и пассажиры галеона с уважением посматривали на нелюдимого рыцаря-госпитальера Мачадо Родригеша, кем они считали Гоэмона. А у кого еще может быть такая значимая награда? Тем более, что у его пояса висел большой двуручный рыцарский меч, подарок самого ла Валетта. Свой ниндзя-то Гоэмон держал в багаже.

Осада Мальты, которая была снята 8 сентября 1565 года, в день праздника Рождества Богородицы, когда к рыцарям-госпитальерам наконец прибыла помощь от дона Гарсии, испанского вице-короля Сицилии, была до сих пор у всех на слуху. Защитники Мальты одержали полную победу, и весь христианский мир вздохнул с облегчением – турецкая угроза была отражена. В знак признательности заслуг Великого магистра испанский король Филлип II прислал ла Валетту меч и кинжал с золотыми рукоятками, усыпанными бриллиантами.

Грозный повелитель османов был посрамлен в глазах всего цивилизованного мира; девятитысячный гарнизон Мальты смог разбить целую армию, тридцать пять тысяч турок! Взбешенный Сулейман приказал снарядить в 1566 году еще одну военную экспедицию на Мальту. Но по странному стечению обстоятельств весной в Стамбуле взлетел на воздух арсенал, и взрыв уничтожил большую часть кораблей, стоявших поблизости. Многие христиане усмотрели в этом руку Господа, но Гоэмон, слушая эти нелепицы, лишь мрачно посмеивался. Уж он-то точно знал причину столь трагического для турок происшествия.

Жан ла Валетт в счастливой суматохе празднований великой победы не забыл про странного аркебузира из Чипангу по имени Мачадо Родригеш, который проявил себя как выдающийся воин и большой хитрец. После поджога транспортных дхау Гоэмону не раз приходилось заниматься разведкой и различными диверсиями. Благодаря мальтийцам из отряда под его командованием, которые знали остров как свои пять пальцев, все задания гроссмейстера он выполнял с честью. Именно такой человек и нужен был ла Валетту для некой тайной миссии.

И Гоэмона, и Фернана де Алмейду за их боевые заслуги не только щедро наградили, но и пообещали осыпать золотом и милостями. Им всего лишь (всего лишь!) нужно было пробраться в столицу Турции, связаться с агентами Ордена и попытаться сделать все возможное и невозможное, чтобы османы и думать забыли про Мальту, потому что все ее крепости разрушены огнем турецкой артиллерии и нужно время, чтобы их восстановить.

Де Алмейда лишь покрутил головой – нет, ничего не выйдет. Гоэмон крепко сжал его плечо и твердо ответил: «Монсеньор, мы это сделаем!» Фидалго даже ужаснуться не успел тому, что сказал юноша, как аудиенция у Великого магистра была закончена, и их вежливо, едва не под руки, отвели к адмиралу Пьетро дель Монте, который должен был обеспечить будущих диверсантов транспортным средством, деньгами и всем необходимым для опаснейшего задания в Стамбуле.

Гоэмон больше недели готовил все, что ему было необходимо. Естественно, с помощью местных ремесленников-умельцев, которые работали на него с большим усердием, денно и нощно, ибо это был приказ самого ла Валетта. Конечно же, мастера работали по указаниям и под руководством Гоэмона. И когда наконец все было готово, впервые за время пребывания в земле идзинов Гоэмон почувствовал себя настоящим синоби. Ему сделали новые сюрикены, кусаригаму, острые металлические когти на ступни – ашико, и на руки – шуко, которые помогали с большой скоростью взбираться на деревья и стены, «кошку»-кагинаву и даже фукибари.

Оказалось, что алхимики госпитальеров знали множество сильнейших ядов, а один из оружейников рыцарей владел искусством изготовления духовых трубок, позаимствованным у народов Востока, с которыми Орден вел свои дела.

Но главным были, конечно же, взрывные устройства, крайне необходимые для диверсии. Защитники Бирги встречали атакующих янычар не только огнем из орудий, аркебуз и мушкетов, но и зажигательными снарядами. Они представляли собой небольшие гранаты в виде керамических горшочков, наполненных легкогорючими смесями и снабженных запалом. Фитили горшочков поджигались и специально обученные солдаты метали их на большое расстояние. Гранаты взрывались, и огонь, который трудно было потушить, охватывал большую площадь.

Другое приспособление в виде трубы извергало огонь. Оно было снабжено механизмом, выбрасывавшим два небольших железных или бронзовых цилиндра, наполненных порохом, которые в свою очередь, взрываясь, выстреливали пулями, поражая добрый десяток янычар.

А затем наступил черед перевоплощения и маскировки. Фернан де Алмейда и Гоэмон должны были исполнять роль рабов-гребцов на парусно-гребной фелуке. Быстроходное юркое суденышко имело пять пар весел и косой парус. Команда состояла из греков, которые хорошо знали турецкий язык, а капитаном фелуки адмирал дель Монте поставил настоящего турка-мусульманина, который служил Ордену верой и правдой много лет.

Все прошло наилучшим образом. Фелука в суматохе подготовки османов к новому походу на Мальту не вызвала у портовой стражи никаких подозрений. В стамбульской гавани Золотой Рог, разделившей столицу османов пополам, таких суденышек было великое множество; они исполняли посыльные функции, а также служили в качестве легкого транспортного средства, чтобы турки могли перебираться с южной половины Стамбула на северную, и наоборот.

Первая ночь ушла у Гоэмона на разведку, а через сутки пороховые склады арсенала со страшным грохотом взорвались. Когда это случилось, фелука уже вошла в пролив Босфор и взяла курс на Средиземное море. Глядя на зарево, охватившее полнеба, Гоэмон в некотором удивлении покачивал головой – задание оказалось гораздо легче, чем он предполагал. Охрана арсенала оказалась далеко не на высоте; да и чего было опасаться солдатам в столице собственного государства? К тому же дисциплина у конных тюфекчи – турецких мушкетеров – всегда хромала, в отличие от пехоты янычар…